Неточные совпадения
— Я думаю, что это не правда, а
привычка говорить: народное, вместо —
плохое.
Он по старой мужицкой
привычке провел всею ладонью по своему широкому бородатому лицу с плутоватыми темными глазками, тряхнул головой и весело подумал: «А мы чем
хуже других?» С заводскою администрацией Груздев сильно дружил и с управителями был за панибрата, но Луки Назарыча побаивался старым рабьим страхом.
Annette советует мне перепроситься в Ялуторовск, но я еще не решаюсь в ожидании Оболенского и по некоторой
привычке, которую ко мне сделали в семье Ивашева. Без меня у них будет очень пусто — они неохотно меня отпускают в Тобольск, хотя мне кажется, что я очень
плохой нынче собеседник. В Ялуторовске мне было бы лучше, с Якушкиным мы бы спорили и мирились. Там и климат лучше, а особенно соблазнительно, что возле самого города есть роща, между тем как здесь далеко ходить до тени дерева…
Стой, я не договорила: он легкомыслен, мямля, жесток, эгоист, низкие
привычки, но ты его цени, во-первых, уж потому, что есть и гораздо
хуже.
— Нет; я тебе за это благодарен и хотя особенно
худого в этом курении не усматриваю и
привычку к сему имел, но дабы не простирать речей, сегодня эту
привычку бросил и все свои трубки цыганам отдал.
«Она видит его во сне», — подумал Круциферский и посмотрел на нее с такою ненавистью, с таким зверством, что, не имей он миролюбивых
привычек нашего века, он задушил бы ее не
хуже венецианского мавра; у нас трагедии оканчиваются не так круто.
Осторожный по
привычке, молчаливый из расчета, генерал Ратмиров, подобно трудолюбивой пчеле, извлекающей сок из самых даже
плохих цветков, постоянно обращался в высшем свете — и без нравственности, безо всяких сведений, но с репутацией дельца, с чутьем на людей и пониманьем обстоятельств, а главное, с неуклонно твердым желанием добра самому себе видел наконец перед собою все пути открытыми…
— Да; только в самом себе… но… все равно… Вы обобрали меня, как птицу из перьев. Я никогда не думала, что я совсем не христианка. Но вы принесли мне пользу, вы смирили меня, вы мне показали, что я живу и думаю, как все, и ничуть не лучше тех, о ком говорят, будто они меня
хуже…
Привычки жизни держат в оковах мою «христианку», страшно… Разорвать их я бессильна… Конец!.. Я должка себя сломать или не уважать себя, как лгунью!
— Самая собачья наша должность, — хрипел он, дымя папироской. —
Хуже каторги… А
привычка — что поделаете! Ждешь не дождешься этой самой каторги. Так ведь, Савоська?
— Вероятно, изучение собственного сердца, в котором я с каждым днем открываю все более и более дряни. Я сужу о других по себе. Может быть, это и несправедливо, и я гораздо
хуже других; но что прикажете делать?
привычка!
Им смешно было на мою тонкую — невыразительную шею, большую голову (я
похудел в это время), — на мои длинные, неуклюжие ноги и на глупый аллюр рысцой, который я, по старой
привычке, предпринял вокруг конюха.
Нил(входит с миской в руках и куском хлеба. Говоря, он внимательно следит, как бы не разлить содержимое миски. За ним идет Татьяна). Все это философия!
Плохая у тебя, Таня,
привычка делать из пустяков философию. Дождь идет — философия, палец болит — другая философия, угаром пахнет — третья. И когда я слышу такие философии из пустяков, так мне невольно думается, что не всякому человеку грамота полезна…
Хуже всего для меня было то, что я чувствовала, как с каждым днем
привычки жизни заковывали нашу жизнь в одну определенную форму, как чувство наше становилось не свободно, а подчинялось ровному, бесстрастному течению времени.
Привычку же он к трактирам возымел — в хорошие-то не с чем, так по
плохим стал шляться.
Наружностью приятели тоже мало походили друг на друга: Вязовнин был довольно высокого роста,
худ, белокур и смахивал на англичанина; держал свою особу, особенно руки, в большой чистоте, одевался изящно и щеголял галстуками… столичные
привычки!.
Эту
привычку к труду благородную
Нам бы не
худо с тобой перенять…
Благослови же работу народную
И научись мужика уважать.
Жизнь пренеприятная штука, но сделать ее прекрасной очень нетрудно. Для этого недостаточно выиграть 200 000, получить Белого Орла, жениться на хорошенькой, прослыть благонамеренным — все эти блага тленны и поддаются
привычке. Для того, чтобы ощущать в себе счастье без перерыва, даже в минуты скорби и печали, нужно: а) уметь довольствоваться настоящим и б) радоваться сознанию, что «могло бы быть и
хуже». А это нетрудно...
Мне лично он не особенно симпатичен, и, как ни странно, особенно неприятно действует на меня его отвратительная
привычка постоянно шевелить тонкими
худыми пальцами и беспомощно хвататься ими за руку собеседника.